А.С. Холдоенко

Специалист по правовым услугам ЗАО «БЭФЛ»

Журнал Акционерное общество: вопросы корпоративного управления, №9 (124), сентябрь 2014г.

В последнее время вопросы недружественного вывода бизнес-активов, а также борьбы с этим процессом, стали предметом пристального внимания широких кругов предпринимательского сообщества. Если несколько лет назад об этом явлении на отечественном рынке имели представление только специалисты и ряд предпринимателей, непосредственно столкнувшихся с попыткой захвата их собственности, то сейчас, когда проблема рейдерства широко обсуждается в прессе и привлекает постоянное внимание законодателей, принятие собственниками бизнеса превентивных мер по защите наиболее привлекательных активов становится распространенной практикой.

Среди законодательных мер по защите компаний от утраты наиболее ценных активов и обеспечению стабильности экономической деятельности предприятий малого и среднего бизнеса ключевую роль, безусловно, играют нормы о совершении крупных сделок и сделок с заинтересованностью. Судебная практика показывает, что количество дел данной категории, рассматриваемых арбитражными судами ежегодно, исчисляется тысячами.

Кроме того, в стремлении осуществлять полный контроль над наиболее ценными активами собственники бизнеса зачастую выбирают в качестве способа противодействия защищающие от вывода активов положения устава. Дабы избежать угрозы совершения менеджментом действий вопреки интересам бизнеса, в устав обществ нередко включают более жесткие (по сравнению с законодательно установленными) ограничения полномочий руководителя, предусматривая, например, необходимость получения согласия уполномоченного органа юридического лица (совета директоров или иного органа) на совершение сделок определенной категории.

На практике распространены попытки общества или его акционеров вернуть утраченные обществом активы путем оспаривания сделок, совершенных руководителем без получения требуемого согласно закону или уставу одобрения. Представляется, что в скором времени такая возможность представится и членам совета директоров[1].

Вместе с тем, сам по себе факт совершения той или иной сделки с нарушением требований закона или устава автоматически не влечет за собой недействительности подобной сделки, и успех такого рода исков определяется наличием ущерба, причиненного обществу и/или его акционеру оспариваемой сделкой.

Нередко наиболее проблемным моментом для данной категории дел становится доказывание неблагоприятных последствий, причиненных сделкой, наличие которых является обязательным условием признания сделки недействительной [2] .

Обратимся к нормативному регулированию.

Сделки, совершенные с нарушением требований закона об одобрении, подпадают под регулирование общей нормы ст. 173.1 Гражданского кодекса РФ[3] , согласно которой сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе.

Специальными нормами закона от 26.12.1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – ФЗ об АО) предусмотрено, что:

• крупная сделка, совершенная с нарушением предусмотренных настоящим Федеральным законом требований к ней, может быть признана недействительной по иску общества или его акционера (п. 6 ст. 79);
• сделка, в совершении которой имеется заинтересованность и которая совершена с нарушением предусмотренных настоящим Федеральным законом требований к ней, может быть признана недействительной по иску общества или его акционера (п. 1 ст. 84).

Что касается сделок, совершенных без одобрения, получение которого предусмотрено уставом, последствия их совершения предусмотрены ст. 174 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с которой, если полномочия лица на совершение сделки ограничены договором или положением о филиале или представительстве юридического лица либо полномочия действующего от имени юридического лица без доверенности органа юридического лица ограничены учредительными документами юридического лица или иными регулирующими его деятельность документами по сравнению с тем, как они определены в доверенности, в законе либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка, и при ее совершении такое лицо или такой орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, лишь в случаях, когда доказано, что другая сторона сделки знала или должна была знать об этих ограничениях.

Таким образом, сделки, совершенные без необходимого в силу закона или учредительных документов одобрения являются оспоримыми, т. е. недействительными в силу признания их таковыми судом.

При этом обязательным условием признания оспоримой сделки недействительной согласно п. 2 ст. 166 Гражданского кодекса РФ является факт нарушения прав или охраняемых интересов лица, оспаривающего сделку, в том числе наличие неблагоприятных для него последствий.

Более детальное регулирование данного условия оспоримости применительно к корпоративным сделкам содержится в нормах ФЗ об АО о крупных сделках и сделках с заинтересованностью, по смыслу которых самостоятельным основанием для отказа судом в удовлетворении требований о признании крупной сделки или сделки с заинтересованностью, совершенных с нарушением предусмотренных ФЗ об АО требований к ним, недействительными является недоказанность того факта, что совершение данной сделки повлекло или может повлечь за собой причинение убытков обществу или акционеру, обратившемуся с иском, либо возникновение иных неблагоприятных последствий для них.

Таким образом, именно доказательства убыточности крупной сделки или сделки с заинтересованностью, совершенных без надлежащего одобрения, в большинстве случаев являются ключевым обстоятельством, обуславливающим успешный исход иска.

Касательно сделок, совершенных с нарушением требований устава о получении одобрения на их совершение, вопрос о характере неблагоприятных последствий, наличие которых необходимо для целей удовлетворения иска о признании их недействительными, не урегулирован столь детально, как в случае со сделками, одобряемыми согласно требованиям закона. Детальные критерии неблагоприятных последствий для данной категории сделок законодательно не установлены, а сложившаяся арбитражная практика по данному вопросу отсутствует.

Однако в силу сходства правовой природы и целей регулирования обеих категорий сделок (требования об одобрении которых предусмотрены как законом, так и учредительными документами) полагаем, что подход к данному вопросу должен быть единообразным. Поэтому при анализе сделок, совершенных с нарушением требований об их одобрении, установленных учредительными документами, мы исходили из критериев оценки нарушения прав и законных интересов истца, выработанных судебной практикой рассмотрения дел об оспаривании крупных сделок и сделок с заинтересованностью.

Итак, для признания сделки, совершенной без надлежащего одобрения, требуемого согласно закону или учредительным документам, недействительной недостаточно простого несогласия лица, в пользу которого установлены ограничения, с совершенной сделкой, ее нецелесообразность или необоснованность. Обязательным условием оспаривания таких сделок является нарушение прав и законных интересов истца, под которым понимается факт того, что совершение данной сделки повлекло или может повлечь за собой причинение убытков обществу или его участнику, обратившемуся с соответствующим иском, либо возникновение иных неблагоприятных последствий для них[4] .

На первый взгляд может показаться, что сам факт нарушения порядка одобрения совершенной сделки уже свидетельствует о нарушении прав лиц, в пользу которых установлены соответствующие ограничения (в первую очередь, акционеров) — ведь, приобретая акции, акционер приобретает определенный набор имущественных прав требования к обществу: право на участие в распределении прибыли, на получение части имущества в случае ликвидации общества и, что немаловажно, на выбор экономической стратегии развития бизнеса, которые (права) реализуются именно посредством принятия соответствующих решений по вопросам компетенции органов управления.

Однако анализ многочисленной судебной практики по делам об оспаривании исследуемой категории сделок показывает, что именно наличие убытков является ключевым обстоятельством, определяющим исход спора о недействительности сделки.

Ярким примером может послужить следующее дело, вынесенное на рассмотрение Высшего Арбитражного Суда РФ.

Участник общества с ограниченной ответственностью, владеющий долей в размере 10% уставного капитала, обратился в арбитражный суд с иском о признании недействительным договора лизинга, объектом которого является комплект оборудования, используемого обществом в процессе производственной деятельности.

Суд первой инстанции, установив наличие в совершенной сделке признаков крупности и констатировав отсутствие должных доказательств одобрения крупной сделки общим собранием участников общества, признал сделку недействительной. С данным выводом согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Вместе с тем, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, рассматривая данное дело в порядке надзора[5], отменил судебные акты нижестоящих судов и отказал в удовлетворении иска, указав на то, что, поскольку рассматриваемая сделка является оспоримой, само по себе отсутствие надлежащего решения компетентного органа управления общества об одобрении крупной сделки не является достаточным основанием для признания ее судом недействительной по иску участника общества.

Установив, что предмет лизинга предназначен для развития (усовершенствования) производства общества, с одной стороны, и отсутствие в материалах дела доказательств превышения договорной стоимости лизингового владения и пользования имуществом над рыночной стоимостью, с другой стороны, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ усмотрел наличие у общества коммерческого интереса в получении оборудования в лизинг и отказа в иске по мотиву отсутствия документального подтверждения факта нарушения прав и законных интересов истца заключением и последующим исполнением договора лизинга.

По другому делу Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил вынесенные по делу судебные акты об отказе в удовлетворении требования о признании сделок недействительными и, установив наличие признаков заинтересованности в совершенных взаимосвязанных сделках, направил дело на новое рассмотрение для исследования следующих вопросов: повлекла ли эта сделка убытки для общества, какие цели преследовали стороны при ее совершении, не было ли у них намерения ущемить интересы третьего участника[6] .

Таким образом, при рассмотрении дел об оспаривании сделок, совершенных с нарушением порядка одобрения, исследуется, какие цели преследовали стороны при совершении сделки, отвечающей признакам сделки, требующей одобрения, было ли у них намерение таким образом ущемить интересы акционеров, повлекла ли эта сделка убытки для акционерного общества, не являлось ли ее совершение способом предотвращения больших убытков для акционерного общества. При рассмотрении указанных дел учитывается, что на истца возлагается бремя доказывания того, каким образом оспариваемая сделка нарушает его права и законные интересы.

При этом при установлении арбитражным судом убыточности сделки для акционерного общества суды исходят из того, что права и законные интересы акционера нарушены, если не будет доказано иное. В данном случае истцу не потребуется доказывать точный размер убытков, будет достаточно обосновать лишь факт их причинения исходя из признаков, установленных ст. 15 Гражданского кодекса РФ[7].

Вместе с тем, арбитражной практикой выработан ряд обстоятельств, препятствующих оспариванию невыгодных для общества сделок.

Так, неисполнение оспариваемой сделки само по себе не рассматривается судами как признак ее убыточности[8].

Другим обстоятельством, свидетельствующим об отсутствии факта нарушения прав и законных интересов акционеров, является, в частности, направленность оспариваемой сделки на предотвращение еще больших убытков обществу.

Так, в одном из дел[9], Коллегия судей Высшего Арбитражного Суда РФ отказала в передаче в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ судебных актов об отказе в признании недействительной сделки, совершенной без соблюдения требований к порядку одобрения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, поскольку посчитали, что заключение договора являлось способом предотвращения еще больших убытков для общества.

Судьи приняли во внимание, что переданный по договору объект находится в неудовлетворительном состоянии и требует вложения значительных денежных средств на ремонт, проведение восстановительных работ, которые у общества отсутствуют. Явной несоразмерности цены, по которой продан объект, степень готовности которого составляет 23 процента, его реальной стоимости не выявлено. Более того, у общества образовалась задолженность по арендной плате за землю, занимаемую упомянутым объектом.

При таких обстоятельствах коллегия судей пришла к выводу, что суды обоснованно отказали в удовлетворении иска, поскольку оснований считать, что заключение договора повлекло для общества убытки и нарушение прав и законных интересов его участников (истцов), не имеется. Напротив, заключение договора являлось способом предотвращения еще больших убытков для общества.

Не удастся доказать нарушение прав и законных интересов акционера при оспаривании сделки, хотя и убыточной, но являющейся частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых общество должно было получить выгоду[10].

Если же невыгодность сделки для общества не была очевидной на момент ее совершения, а обнаружилась или возникла впоследствии, например, по причине нарушения контрагентом или самим обществом возникших из нее обязательств, то она может быть признана недействительной, только если истцом будет доказано, что сделка изначально заключалась с целью ее неисполнения либо ненадлежащего исполнения[11].

Что касается иных видов нарушений прав и законных интересов акционеров, обусловленных совершением сделок с нарушением порядка одобрения, то имеющиеся в судебной практике примеры крайне немногочисленны и единообразный подход в этом вопросе отсутствует.

Арбитражная практика лишь позволяет привести конкретные примеры «неблагоприятных последствий» (помимо прямой убыточности оспариваемой сделки), которые могут служить основанием для признания сделок, требующих одобрения, недействительными. В частности, можно рассматривать в качестве таковых фактическое прекращение деятельности организации вследствие заключения оспариваемой сделки.

Примером может служить, в частности, Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 24.12.2013 г. № Ф01-12978/13 по делу № А39-3030/2012, которым суд разрешил спор по иску участника общества с ограниченной ответственностью о признании недействительной как сделки с заинтересованностью, совершенной без требуемого законом одобрения, соглашения о предоставлении обществом в качестве отступного принадлежащего обществу здания взамен исполнения обязательств по возврату долга.

Примером может служить, в частности, Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 24.12.2013 г. № Ф01-12978/13 по делу № А39-3030/2012, которым суд разрешил спор по иску участника общества с ограниченной ответственностью о признании недействительной как сделки с заинтересованностью, совершенной без требуемого законом одобрения, соглашения о предоставлении обществом в качестве отступного принадлежащего обществу здания взамен исполнения обязательств по возврату долга.

Оценив совокупность представленных сторонами доказательств (в их числе документы, сопровождавшие оспоренную сделку), суд пришел к выводу о том, что отчуждение спорного имущества привело к неблагоприятным последствиям для Общества, так как последнее в отсутствие единственного объекта недвижимости прекратило хозяйственную деятельность.

Другим обстоятельством, которое может учитываться при оценке неблагоприятных последствий оспариваемой сделки, может быть прямая направленность сделки на лишение отдельных акционеров возможности принимать управленческие решения в отношении имущества, передаваемого по спорной сделке.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал недействительной сделку по передаче в уставный капитал дочернего общества имущества, посчитав, что в результате совершения оспариваемой сделки, обладающей признаками заинтересованности, ответчик полностью ликвидировал производственную базу, необходимую для осуществления основной хозяйственной деятельности[12]. При этом суд указал, что незаинтересованные акционеры ответчика лишились на будущее возможности принимать управленческие решения в отношении данного имущества и получать выгоды от его использования в своих интересах. Таким образом, оспариваемая сделка непосредственно влияла на возможность, условия и результаты последующего бизнеса ответчика и затрагивала как имущественные, так и неимущественные права его акционеров.

Таким образом, оценивая наличие негативных последствий совершения требующей одобрения сделки основным обществом в отношении дочернего общества при рассмотрении требования о признании такой сделки недействительной по иску акционеров основного общества следует учитывать, что отчуждение имущества в пользу дочернего общества может свидетельствовать о нарушении прав и законных интересов миноритарных акционеров основного общества, если оно направлено на лишение их на будущее возможности принимать управленческие решения в отношении данного имущества и получать выгоды от его использования в своих интересах.

Резюмируя вышеизложенное, отметим, что в практике применения норм об оспаривании сделок, совершенных с нарушением порядка одобрения, прослеживается общая тенденция к сокращению количества исков о реституции за счет «разрушения» лишь убыточных сделок, т. к. все рассмотренные нами примеры прямо или косвенно связаны именно с причинением имущественного вреда. С наибольшей вероятностью акционерам не удастся оспорить нежелательные сделки, пусть и совершенные с грубым нарушением порядка их одобрения, но при этом не сопряженные (прямо или косвенно) с причинением обществу убытков.

Данный подход нашел свое закрепление и в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда от 16.05.2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью», в котором (п. 3) среди обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии нарушения интересов общества и его участников (акционеров), назван равноценный характер предоставления, полученного по оспариваемой сделке.

Таким образом, планируя обратиться с иском об оспаривании сделки, совершенной с нарушением установленного порядка ее одобрения, требуемого согласно закону или уставу, следует помнить, что наличие формальных нарушений само по себе не гарантирует благоприятный исход дела, поскольку для этого необходимо будет обосновать перед судом факт причинения истцу убытков оспариваемой сделкой.

С одной стороны, сложившийся подход к сохранению сделок данной категории органично вписывается в общую направленность правового реформирования на стабилизацию гражданского оборота.

Вместе с тем, нельзя не обратить внимание на то, что указанная тенденция существенно ограничивает возможности акционеров по управлению бизнесом: тогда как практическая нецелесообразность или просто нежелательность сделки, сопряженная с нарушением порядка ее совершения, влечет крайне неблагоприятные последствия для общества и, следовательно, его акционеров, отсутствие возможности оспорить данную сделку ставит под сомнение защищенность инвесторов.

---

[1]Согласно абз. 2 п. 4 ст. 65.3 Гражданского кодекса РФ, вступающей в силу с 1.09.2014 г., члены коллегиального органа управления корпорации имеют право получать информацию о деятельности корпорации и знакомиться с ее бухгалтерской и иной документацией, требовать возмещения причиненных корпорации убытков (статья 53.1), оспаривать совершенные корпорацией сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 настоящего Кодекса или законами о корпорациях отдельных организационно-правовых форм, и требовать применения последствий их недействительности, а также требовать применения последствий недействительности ничтожных сделок корпорации в порядке, установленном пунктом 2 статьи 65.2 настоящего Кодекса.

[2]Отсутствие доказательств того, что совершение оспариваемой сделки повлекло за собой возникновение неблагоприятных последствий для общества и его акционеров является самостоятельным основанием для отклонения иска о признании такой сделки недействительной. См., например, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта 2011 г. № 13411/10, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 октября 2013 г. № 4507/13.

[3]Данная норма введена Федеральным законом от 7 мая 2013 г. № 100-ФЗ, который вступил в силу с 1.09.2013 г.

[4]П. 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 мая 2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью».

[5]Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта 2011 г. N 13411/10.

[6]Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 марта 2011 г. № 14668/10.

[7]Согласно п. 2 ст. 15 Гражданского кодекса РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

[8]См., например, решение Арбитражного суда г. Москвы от 21.05.2014 г. по делу № А40-182158/13.

[9]Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 декабря 2010 г. № ВАС-17109/10 «Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации».

[10]П. 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 мая 2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью».

[11]Там же.

[12]Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 ноября 2010 г. N 8366/10.

Вернуться к списку