Р.А. Симонов

Заместитель директора по корпоративным процедурам

Журнал «Акционерное общество: вопросы корпоративного управления» №11(102), ноябрь 2012

Одну из проблемных зон современной российской корпоративной практики создают вопросы взаимодействия материнских и дочерних обществ. Сделки между ними и сделки дочерних обществ между собой зачастую вызывают бурные споры между самими акционерами, акционерами и менеджментом, становятся источниками судебных разбирательств. Нередко это вызвано восприятием дочерних обществ акционерами и менеджерами материнских компаний как неких обособленных подразделений, хозяйственной деятельностью которых можно управлять по собственному усмотрению без каких-либо ограничений (особенно когда речь идет о стопроцентном участии в уставном капитале).

В текущем году Высший Арбитражный Суд РФ в постановлениях Президиума ВАС РФ по конкретным делам сформировал позицию по ряду значимых вопросов корпоративного законодательства, имеющих прямое отношение к проблемам взаимоотношений дочерних и материнских обществ. ВАС РФ выработал принципы и правила определения аффилированности, заинтересованности в сделках, принципы и правила взаимодействия материнских и дочерних компаний, их ЕИО при совершении сделок. Новые подходы существенно отличаются от ранее сложившейся судебной практики. Попробуем проанализировать эти новые тенденции.

В первую очередь попытаемся это сделать через рассмотрение Постановления Президиума ВАС РФ № 12505/11 от 06.03.2012 по делу А56-1486/2010 (далее — Постановление), которого специалисты ждали с большим интересом. Эти ожидания оказались не напрасны: в Постановлении речь идет о таком актуальном практически для всех российских компаний вопросе, как установление принципов и оснований ответственности единоличного исполнительного органа за сделки, совершенные как самим обществом, так и его дочерними компаниями. Здесь же просматривается позиция Высшего Арбитражного Суда РФ в отношении таких вопросов, как:

• причинение обществу убытков сделками дочерних обществ, права акционеров основного общества на защиту своих интересов по таким сделкам;
• определение прямого и косвенного корпоративного контроля, ответственность единоличного исполнительного органа основного общества по сделкам дочернего общества;
• критерии взаимосвязанных сделок, предоставление доказательств взаимосвязанности и применение принципов доктрины «поднятия корпоративной завесы» по таким сделкам.

В это же время содокладчик по вышеуказанному делу, судья ВАС РФ Д.И. Дедов, опубликовал особое мнение по данному делу[1], в котором он конкретизирует позицию ВАС РФ и предлагает новый подход в части установления оснований и признаков признания единоличного исполнительного органа заинтересованным в совершении сделки. Суть дела см. в примере 1.

ПРИМЕР 1:

В 2007 году ОАО «К.» (далее — Основное общество) создало дочернее общество ООО «П.» (далее — Дочернее общество) и внесло в его уставный капитал 580 млн. руб. Затем Дочернее общество приобрело долю, составляющую 66% в уставном капитале ООО «С.» (далее — Доля), цена сделки — 612,8 млн руб.

При этом в течение двух месяцев произошли следующие сделки по переходу прав на Долю: владевшие Долей генеральный директор Основного общества и его мать продают Долю кипрской компании, в которой они же являются стопроцентными акционерами. Кипрская компания продает Долю компании, зарегистрированной на Британских Виргинских островах (далее – БВО), которая в свою очередь совершает сделку с российским Обществом с ограниченной ответственностью (далее — ООО). После этого право на Долю переходит от российского ООО к Дочернему обществу.

Миноритарный акционер ОАО «К.» обратился с иском к генеральному директору (далее также — ГД) о взыскании в пользу Основного общества 579 517 000 в возмещение убытков с учетом расчета рыночной цены сделки, проведенной Дочерним обществом по покупке Доли.

Миноритарий посчитал, во-первых, что сделки, в результате которых Доля перешла к Дочернему обществу, заключались между связанными компаниями, а, во-вторых, стоимость Доли была завышена. Пытаясь подтвердить довод о связанности участников сделок по переходу прав на Долю, истец указывал на то, что сделки были проведены за короткий временной промежуток — два месяца, в них был один и тот же объект, а конечные звенья схемы были аффилированными. Что касается стоимости сделки, то истец представил заключение, согласно которому истинная стоимость Доли составляла гораздо меньшую сумму по сравнению с заплаченной Дочерним обществом.

Суды всех инстанций отказали истцу, сославшись на недоказанность совокупности обстоятельств, представленных им[2]. Однако эта аргументация не показалась убедительной судьям ВАС РФ. Рассмотрев дело, Президиум ВАС РФ отменил все предыдущие решения и направил его на новое рассмотрение в суд первой инстанции, при этом сформулировав в Постановлении свою позицию по указанным выше вопросам. Остановимся более детально на тех новациях, которые предлагает нам ВАС РФ в Постановлении, поскольку они представляются крайне важными и интересными для значительной части акционеров, участников, менеджеров российских хозяйственных обществ.

Признаки взаимосвязанных сделок, сделок с заинтересованностью и вопросы контроля

Среди признаков взаимосвязанности сделок, указанных в Постановлении Президиума ВАС РФ, есть как ранее известные признаки (сделки совершены последовательно за короткий промежуток времени (в течение двух месяцев), имеют один объект), так и принципиально новые. Новацией является отнесение к таким признакам следующей ситуации: в результате сделок право собственности на объект перешло от собственника — ГД Основного общества (и его аффилированного лица) к косвенно контролируемому ГД лицу — Дочернему обществу.

Особенно четко это прозвучало в Особом мнении судьи Дедова Д.И. Он указал еще один признак взаимосвязанных сделок: единоличный исполнительный орган Дочернего общества являлся штатным работником Основного общества, то есть находился в подчинении у ГД. По мнению судьи, при доказанности фактов контроля ГД над Дочерним обществом и совершения взаимосвязанных сделок с общей целью продажи «К.» имущества, находящегося в собственности генерального директора Основного общества, необходимо говорить о совершении сделки с заинтересованностью.

Таким образом, сделку, совершенную Дочерним обществом, следует оценивать на наличие признаков заинтересованности в ней для Основного общества. Дочернее общество как контролируемое Основным обществом и его ГД не считается полностью независимым субъектом деятельности, его сделки рассматриваются как сделки, совершенные по существу самим Основным обществом.

«То есть в данном случае среди мотивов С. имела место заинтересованность, при этом С. не только сам был заинтересованным лицом, но еще и стороной по сделке с заинтересованностью — как продавец своей доли в «С.», которая приобретена П., находящимся под контролем К.».

Если такое понимание вопроса найдет отражение в судебных решениях, то это будет еще одним серьезным аргументом в формируемую в последнее время ВАС РФ позицию: заинтересованность следует оценивать не просто по формальным основаниям, предусмотренным законодательством, а исходя из существа фактических отношений и юридически значимых связей между участниками сделки.

Ярким примером такого подхода может служить другое решение высшей судебной инстанции, принятое в этом году. Речь идет о Постановлении Президиума ВАС РФ № 14613/11 от 22.03.2012 г. по делу А60-41550/2010-С4. В данном деле предметом рассмотрения был иск миноритарного акционера Открытого акционерного общества (далее — ОАО) к самому ОАО и физическому лицу о признании недействительным договора купли-продажи недвижимости, заключенного между ОАО (продавец) и физическим лицом (покупатель). По мнению истца, в данной сделке имелась заинтересованность генерального директора ОАО, поскольку покупателем фактически являлась его падчерица (дочь супруги), сделка причиняет убытки ОАО (имущество продано по цене ниже его балансовой стоимости и гораздо ниже стоимости рыночной), сделка не была одобрена органами управления ОАО как сделка с заинтересованностью.

Суды нижестоящих инстанций удовлетворить требования отказались. Основанием послужили следующие аргументы:

• покупатель не числится среди перечня родственников, прямо названных в п. 1 ст. 81 ФЗ «Об акционерных обществах»;
• генеральный директор ОАО не являлся единственным либо мажоритарным акционером ОАО;
• генеральный директор ОАО не являлся индивидуальным предпринимателем.

Последний аргумент представляется особенно интересным. Как известно, понятие аффилированного лица до сих пор имеется только в ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 г. № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Из формулировки данного закона («аффилированными лицами физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, являются…») сложилась всем известная и давно применяемая на практике позиция: у физического лица, не являющегося индивидуальным предпринимателем, отсутствуют аффилированные лица. Президиум ВАС РФ в Постановлении эту позицию отверг, заявив:

«…для целей применения положений пункта 1 статьи 81 Закона об акционерных обществах статус индивидуального предпринимателя или занятие предпринимательской деятельностью не требуются ни для физических лиц, по отношению к которым станавливаются аффилированные лица, ни для самих аффилированных лиц.»

Далее вопрос о заинтересованности решался уже через понятие группы лиц. Было признано, что ГД входит с падчерицей в одну группу лиц. Соответственно, они являются аффилированными лицами, а сделка требовала одобрения как сделка, в совершении которой имелась заинтересованность ГД.

Отныне вопрос о каком-либо значении статуса индивидуального предпринимателя для физических лиц при рассмотрении вопроса об аффилированности следует считать решенным. ВАС РФ не только определил данный подход для всех будущих решений, но и установил возможность пересмотра ранее принятых судебных актов, если они были приняты с иным истолкованием нормы об аффилированности физических лиц, чем в Постановлении Президиума ВАС РФ № 14613/11.

Подводя итоги по данному вопросу, можно отметить следующие подходы ВАС РФ:

• заинтересованность в сделке следует оценивать не просто по формальным основаниям, предусмотренным законодательством, а исходя из существа фактических отношений и юридически значимых связей между их участниками;
• сделки дочерних обществ, которые являются, по сути, сделками полностью подконтрольных материнской компании лиц, могут рассматриваться как совершенные самой материнской компанией, по крайне мере сделки, в совершении которых имеется заинтересованность;
• наличие либо отсутствие у физического лица статуса индивидуального предпринимателя не влияет на наличие либо отсутствие у него аффилированных лиц.

Новые подходы к толкованию требований п. 1 ст. 75 ФЗ «Об акционерных обществах» к ЕИО «действовать разумно и добросовестно». Заинтересованность в сделке как основание привлечения к ответственности

Возвращаясь к Постановлению, рассмотрим еще один его аспект. Исходя из текста документа, ГД в обоснование своей невиновности приводил аргумент, что ему было неизвестно о сделке Дочернего общества, которая заключалась его руководителем без ведома Основного общества, соответственно, и без ведома ГД.

ВАС РФ отверг этот аргумент и объяснил, что в обязанности ГД входит контроль над Дочерним обществом. А так как речь идет о совершаемой Дочерним обществом сделке по приобретению имущества у самого ГД и его аффилированного лица (почему ВАС РФ считает это уже доказанным фактом, расскажем ниже), то ГД тем более обязан был проконтролировать условия такой сделки. Если все же допустить, что ГД не был осведомлен о сделке, совершенной Дочерним обществом, то такое неведение «следовало квалифицировать как намеренное неисполнение обязанностей директора К. и сознательное пренебрежение ими, то есть как виновное бездействие».

Также суд рассмотрел и другую составляющую требований п. 1 ст. 75 ФЗ «Об акционерных обществах» к ГД: действовать добросовестно. Суд, определив, что взаимосвязанные сделки привели к переходу права собственности на актив от ГД и его матери к подконтрольному ему Дочернему обществу, констатировал наличие конфликта интересов. Сославшись на п. 3 ст. 10 ГК РФ и п. 3.1.1 главы 4 Кодекса корпоративного поведения, суд отметил, что обстоятельства, указывающие на приобретение актива в условиях потенциального конфликта интересов, «не позволяют применить к ответчику презумпцию добросовестности и переносят на него бремя доказывания» того факта, что сделки Дочернего и Основного обществ совершены в их интересах, «а не для извлечения самим ГД и его матерью частной выгоды».

Примечательно, что ВАС РФ в данном случае обращается не только к нормам ФЗ «Об акционерных обществах», но и к положениям Кодекса корпоративного поведения, являющегося приложением к Распоряжению ФКЦБ РФ № 421/р от 04.04.2002 г. Следовательно, это дает основание полагать, что положения Кодекса корпоративного поведения могут быть использованы участниками гражданских правоотношений не только в качестве правил, соблюдаемых на добровольной основе, но и как аргументация в судебных спорах.

При этом в особом мнении Дедов Д.И. приводит несколько иную аргументацию виновности ГД. Если согласиться с позицией Президиума о природе сделок как имеющих цель лишь передать титул собственника Дочернему обществу, то ГД нельзя привлекать к ответственности как директора Основного общества только на том основании, что он устранился от исполнения обязанности по контролю за выполнением директором Дочернего общества полномочий единоличного исполнительного органа Дочернего общества. Если так рассуждать, по мнению Дедова, ответственность должен нести сам ЕИО Дочернего общества, но никак не ГД Основного общества.

Кроме того, вывод Президиума о том, что ГД «устранился», не соответствует действительности: напротив, в судебном заседании он не отрицал, что приобретение Доли осуществлялось под его контролем и в соответствии с его указаниями, а саму сделку Дочернее общество совершило не по своей воле и не в своем интересе.

Принимая логику, изложенную в особом мнении, можно сделать следующий вывод: поскольку сделка по приобретению Доли Дочерним обществом не является самостоятельной сделкой, то при анализе признаков заинтересованности в такой сделке ее следует оценивать как сделку Основного общества. При этом ГД Основного общества является лицом, заинтересованным в совершении этой сделки как ее сторона (продавец Доли). Все это дает основание для привлечения ГД именно Основного общества, а не Дочернего, к ответственности за убытки, причиненные сделкой, в совершении которой имелась его заинтересованность.

Вопрос предоставления доказательств взаимосвязанности сделок

Суды трех инстанций, принимавшие решение по делу Основного общества, сделали вывод, что истец не доказал причинение убытков как причинно-следственную связь между виновными действиями и наступившими неблагоприятными последствиями. Почему же в данном случае суды решили, что причинение убытков не доказано? Исходя из судебных актов, это мнение было вызвано неверными расчетами истцом размера убытков и отсутствием достоверной информации о сделках с Долей. ГД отказался предоставить акционерам и суду документы по данным сделкам. Суды трех инстанций решили, что у них нет возможностей заставить ответчика представить эти документы, а раз документов нет, то и доказательств у истца тоже нет. Значит, в иске следует отказать.

Президиум ВАС РФ решил иначе. По его мнению, истец представил достаточно убедительные доказательства совершения взаимосвязанных сделок, преследующих единую цель — переход титула собственника на Долю от ГД и его матери к Дочернему обществу, которое является подконтрольным ГД Основного общества. И в такой ситуации бремя доказывания обратного перешло к ГД:

«Нежелание представить доказательства должно квалифицироваться исключительно как отказ от опровержения того факта, на наличие которого аргументированно со ссылкой на конкретные документы указывает процессуальный оппонент. Участвующее в деле лицо, не совершившее процессуальное действие, несет риск наступления последствий такого своего поведения.»

То есть, если сторона процесса отказывается документально опровергать доказательства своего оппонента, то тем самым она подтверждает его правоту. Применительно к рассматриваемому делу это, по мнению ВАС РФ, означало, что с доводами истца о взаимосвязанности сделок, которые отказался документально опровергнуть ответчик, «судам надлежало согласиться».

Применительно к сделкам с заинтересованностью данная позиция ВАС РФ по существу соответствует позиции, ранее принятой в отношении сделок с заинтересованностью Постановлением Пленума ВАС РФ от 20.06.2007 г. № 40 «О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью». Напомним, что в соответствии с данным документом бремя доказывания отсутствия для акционерного общества и его акционеров неблагоприятных последствий, возникших вследствие совершения сделки с заинтересованностью, возлагается на ответчика.

Применение принципов доктрины «поднятия корпоративной завесы»

Вопрос установления взаимосвязанности сделок по данному делу связан еще с одним существенным моментом, на котором прямо ВАС РФ внимание не акцентирует, но который является важным для российских бенефициаров при планировании в дальнейшем сделок с зарубежными компаниями. Напомним: суд заявил, что истец представил доказательства того, что сделки взаимосвязанные, ответчик не стал доказывать обратное, значит, истец прав. Но какие доказательства представил истец?

В отношении кипрской компании в Постановлении указано, что ГД и его мать являлись ее единственными акционерами. В отношении компании БВО никакой информации нет, да и быть не может, так как установить бенефициаров компаний данной юрисдикции без их желания в рамках гражданского судопроизводства практически невозможно. Также не устанавливалось наличие аффилированности между ГД и российским обществом ООО «И.» — непосредственным продавцом Доли Дочернему обществу.

По сути, мы имеем дело с одним из принципов доктрины «поднятия корпоративной завесы». Рассмотрим немного подробнее, в чем суть этой доктрины и как применение ее принципов влияет на законотворчество, правоприменительную и судебную практику.

Относительно непривычная для российского законодательства и правоприменения доктрина «поднятия корпоративной завесы» или «снятия корпоративной вуали» давно разработана и применяется в зарубежной юридической практике. В основе доктрины заложена идея о возможности нарушения принципа ограниченной ответственности юридического лица и возложения ответственности самостоятельного юридического лица на третьих лиц, с которыми у данного юридического лица имеются какие-либо юридически значимые связи: материнскую компанию, фактических собственников (бенефициаров) либо иные структуры в рамках холдинговых образований.

Наиболее часто эти термины применяются, например, когда суд при решении вопроса об ответственности игнорирует обособленный характер юридических лиц, входящих в холдинг или корпорацию, исходя из принципа «единой экономической единицы», и возлагает ответственность самостоятельного юридического лица на другие юридические лица, входящие в холдинг или корпорацию.

В настоящее время российские суды не могут опереться на положения нормативных актов в применении данной доктрины. Однако ВАС РФ готов применять ее принципы, опираясь, в том числе, на практику европейских судов. Примером может служить принятое в текущем году решение Президиума ВАС РФ по делу А40-21127/2011(Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 г. № 16404/11).

По данному делу судам следовало решить следующее: можно ли считать представительствами латвийских банков созданные в России представительства иных иностранных компаний, которые фактически осуществляли функции представительств банков, но юридически в качестве таковых не были зарегистрированы и формально являлись независимыми от банков. Президиум ВАС РФ в Постановлении № 16404/11 от 24.04.2012 г. по данному делу указал, что поскольку у потребителей была возможность совершать сделки, связанные с предоставлением банковских услуг, по месту нахождения представительств в России без прямого контакта с головными офисами банков в Риге, то созданные в России представительства иных юридических лиц являлись субъектами, созданными в целях обхода законодательства Российской Федерации о банковском контроле. Соответственно, ВАС РФ решил, что
предпринимательскую деятельность на территории Российской Федерации осуществляют именно ответчики, используя аффилированных лиц (доктрина «срывания корпоративной вуали»).»

Таким образом, высшая судебная инстанция уже готова применять принципы доктрины, нивелируя попытки скрыть юридически значимые связи между компаниями ссылками на формальную независимость.

Кроме того, есть все основания полагать, что существует устойчивая тенденция к изменению законодательства, основанная на принципах включения идей доктрины в законодательные акты. В частности, рассматривается возможность привлечения в судебном порядке бенефициаров бизнеса к гражданско-правовой ответственности за неисполнение обязательств и нарушения, допущенные фактически подконтрольными им юридическими лицами вне зависимости от способов и порядка контроля, выстраивания тех или иных маскирующих структур, предназначенных для минимизации рисков предъявления требований со стороны третьих лиц и государственных органов.

Так, рассматриваемые в настоящее время поправки в ГК РФ в случае их принятия будут предусматривать:

• установление конкретных признаков аффилированности и наличия контроля, а также установление понятия контролирующего и подконтрольного лиц;
• установление возможности для суда, даже при отсутствии формальных оснований, проанализировав все обстоятельства дела, констатировать фактическую аффилированность;
• усиление ответственности контролирующих лиц. В определенных случаях они будут нести солидарную ответственность вместе с подконтрольными лицами, а также отвечать за убытки, причиненные последними и их участниками;
• ответственность менеджмента за убытки, причиненные обществу виновными неразумными или недобросовестными действиями. Ответственность будут нести и те, кто фактически определяет действия юридического лица, не имея формальных оснований для контроля.

В судебной практике, как мы видим, тенденции по применению доктрины опережают законотворчество. Возможность «поднятия корпоративной завесы» уже является предметом рассмотрения судебных органов, в том числе высших. В Постановлении по делу ОАО «К.» применение принципов доктрины можно увидеть в следующей позиции ВАС РФ: неважно, какое количество промежуточных сделок совершит лицо, но если в результате актив из его владения попадет в собственность подконтрольного ему лица, такие промежуточные сделки заведомо не могут считаться совершенными между независимыми субъектами (если ответчик не докажет обратного).

Возможно, свою роль для принятия такой позиции ВАС РФ в данном случае сыграло демонстративное непредставление документов по сделкам судам нижестоящих инстанций, а также факт совершения сделок по цепочке с участием низконалоговых (Кипр) и оффшорных (БВО) юрисдикций, однако тенденция очевидна. Это подтверждается позицией Председателя ВАС РФ А.А. Иванова. В одном из недавних интервью[3]на вопрос (именно в связи с рассмотренным делом): «Что препятствует внедрению этой доктрины в судебную практику?» он дал следующий ответ:

«Это проблема менталитета судей, воспитанных в приверженности формализму, и сторон, которые не заявляют такие требования. Не за горами и то время, когда суды будут рассматривать проблемы «снятия корпоративной вуали». Если стороны будут заявлять и обосновывать такие требования, суды будут вынуждены их рассматривать»[4].

Возможность причинения убытков основному обществу сделками дочернего общества

Президиум ВАС РФ в Постановлении указал, что приобретение Дочерним обществом имущества по взаимосвязанным сделкам по завышенной цене влечет за собой уменьшение стоимости его активов, что, безусловно, уменьшает и стоимость активов самого Основного общества, нарушая тем самым инвестиционные интересы акционеров Основного общества. Такая постановка вопроса является новаторской для судебной практики.

Нередко на практике, как и в рассматриваемом случае, встречается ситуация так называемого «вывода активов» менеджерами либо мажоритарными акционерами: значимые активы из материнского общества передаются дочернему в качестве вклада в уставный капитал. Данная сделка, если она соответствует критериям крупности или заинтересованности, должна быть одобрена соответствующими органами управления как материнского общества, так и дочернего (если только речь идет не о сделке с заинтересованностью, в которой заинтересованы все акционеры). Причем если акционерное общество имеет единственного акционера, то для заключения крупной сделки достаточно письменного согласия этого акционера на ее совершение[5].

Если такая сделка не была одобрена, то акционеры либо само общество вправе обжаловать сделку. Однако сделка может быть признана недействительной только при условии, что «совершение данной сделки повлекло или может повлечь причинение убытков обществу или акционеру, обратившемуся с соответствующим иском, либо возникновение иных неблагоприятных последствий для них» (п. 6 ст. 79, п. 1 ст. 84 ФЗ «Об акционерных обществах»).

Когда речь идет о внесении имущества в уставный капитал дочернего общества, то материнское общество зачастую взамен получает другой актив — акции дочернего общества. И в таком случае акционерам сложно доказать причинение убытков, особенно при условии, что оценка имущества соответствовала нормам законодательства (то есть советом директоров либо единственным акционером произведена оценка рыночной стоимости имущества в соответствии со ст.ст. 38, 77 ФЗ «Об акционерных обществах»), а номинальная стоимость приобретенных акций дочернего общества соответствует установленной цене переданного в оплату имущества.

Если же в дальнейшем дочернее общество производит продажу полученного имущества (как и задумывалось изначально инициаторами вывода активов из материнской компании), то говорить об убытках, причиненных акционерам основного общества сделками дочернего, заведомо бесполезное дело. Суды, как правило, не признавали права и интересы акционеров основного общества по отношению к дочерним обществам. Зачастую акционерам основного общества, управляющей компании отказывали в праве на иск в отношении сделок дочернего и (или) управляемого общества.

Следует признавать, что для этого были основания. Это — установленный законодательствомперечень лиц, имеющих право обжаловать действия органов управления общества и совершенные основным обществом сделки, а также нормы, определяющие основания, по которым могут быть предъявлены требования о признании недействительными решений, сделок и т. д.

Однако в рассматриваемом случае ВАС РФ как по данному вопросу, так и по ряду других применил подход не формального следования нормам законодательства и сложившейся практике их толкования, а подход исследования существа дела, причем существа, в общем-то, очевидного. То есть Президиум ВАС РФ в Постановлении зафиксировал следующее: убыточная сделка Дочернего общества влечет за собой уменьшение стоимости его активов, что уменьшает стоимость активов Основного общества и нарушает интересы его акционеров.

Таким образом, вышеуказанные подходы ВАС РФ, с одной стороны, решают ранее дискуссионные вопросы взаимодействия материнских и дочерних обществ (например, в отношении аффилированных лиц физического лица), с другой стороны, формируют совершенно новую судебную практику по ряду существенных вопросов. Позиция ВАС РФ соответствует тем тенденциям, которые намечены в проекте изменений в Гражданский кодекс РФ, однако внедряется, не дожидаясь нормативного закрепления.

Следовательно, собственникам и менеджерам хозяйственных обществ уже сейчас следует учитывать принципы, применяемые в судебной практике в отношении аффилированных лиц, сделок с заинтересованностью, «поднятия корпоративной завесы», а также в целом взаимодействия между взаимозависимыми юридическими лицами, их органами управления, а также следует вырабатывать адекватные механизмы их устранения и снижения при планировании сделок, построении холдинговых структур.

 

---

[1]Особое мнение судьи Дедова Дмитрия Ивановича по делу № А56-1486/2010 Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области «Общество «Дорога» против гражданина Семененко Г.П.» к Постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.03.2012 № ВАС-12505/11 (далее - Особое мнение)

[2]Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.07.2010 по делу № А56-1486/2010; Постановление Тринадцатого Арбитражного Апелляционного суда от 31.01.2011 г. по делу № А56-1486/2010; Постановление Федерального Арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.05.2011 г. по делу № А56-1486/2010.

[3]Коммерсантъ, №139 (4924), 31.07.2012

[4]http://www.arbitr.ru/press-centr/news/57874.html.

[5]Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.03.2001 г. № 62.

 

Вернуться к списку